13. Джастин Коуэн "Чужое имя. Тайна королевского приюта для детей"
...её жизненный путь был связан не с гневом, а со стыдом
Поразительно до какой только жестокости может додуматься человек по отношению к себе подобным.
"Чужое имя" напоминает смесь журналистского расследования и мемуаров. Автор книги дочь женщины, которая на своей шкуре ощутила, что такое быть бастардом и воспитываться в стенах заведения, в котором условия ничуть не лучше смерти.
Но Дороти никто не предложил утешения. После стрижки ей выдали комплект одежды буровато-коричневого цвета, выбранного за столетия до этого, как символ ее низкого статуса, ежедневное напоминание о ее бедности и позоре. Её предстояло годами носить эту форму, менялись лишь размеры.
Честь семьи превыше всего, поэтому долгое время дети, рожденные от сомнительных связей, либо убивались матерями, либо выкидывались на улицу как тягостный груз, который мешает жить нормальной жизнью. Таких понятий как приюты и приемные семьи долгое время не признавали на государственном уровне, потому что узаконивание всего этого лишало церковь и всех заинтересованных возможности прикарманить себе земли и деньги от бездетных пар.
Томасу Кораму в 1739 году удалось продвинуть мысль о необходимости создания приюта для брошенных детей. Подавалась она как выгодная сделка, т.к. эти дети считались позором семьи и никому были не нужны из них можно было воспитать идеальных слуг и солдат на нужды государства. Понятное дело, что речь там не шла о педагогике или психологии при работе с детьми. Это была муштра.
Их отбирали не по принципу образованности, педагогической подготовки или опыта в воспитании детей; нет, это были "Добронравные Женщины... не отягощенные Семьей и исповедующие Протестантскую Религию".
Всех малышей, поступивших в приют, сначала ссылали в деревню жить в приемных семьях до 5 лет, а потом изымали и помещали обратно. Приемным матерям запрещалось поддерживать контакты с детьми, а забрать их в семью они не имели право, т.к. ребенок был вещью, а не человеком.
Когда железные ворота захлопнулись за нами, мы лишились не только волос и приемных матерей. Мы потеряли нашу индивидуальность, нашу личность, нашу свободу, наш голос и практически все контакты с внешним миром.
А у вещей нет права голоса, свободы выбора, желаний. Они жили по расписанию. Когда вставать, когда хотеть в туалет, когда есть - все было строго рассчитано. И такая четкость соблюдалась в стенах приюта более 200 лет. Даже во время войны и бомбардировок дети в приюте жили по правилам и чтобы не происходило, в бомбоубежище можно было спускаться только в определенное время, установленное правилами.
"Может показаться, что распорядители - те самые люди, которые обладали властью проводить реформы и освободить нас от репрессивной, давно устаревшей системы, - были теми самыми людьми, которые получали выгоду от системы и стремились увековечить её". Или же, как она рассуждала "распорядители были невиновны во всем, кроме вечной британской склонности обращаться к прошлому и делать вещи так, как было заведено испокон веков."
Книга во много терапевтическая для автора, потому что при жизни матери у нее не сложились с ней теплых отношений. Мать не рассказывала про свое прошлое, не испытывала теплых чувств к дочери и лишь ближе к своей смерти захотела поговорить о приютском прошлом, но было уже поздно. Отношения испортились окончательно.
Я рассматривала собственные тревоги как побочный продукт неустанной критики моей матери, ее неутомимого желания превратить меня в человека, которым я не хотела быть, скроенного по ее образу и подобию. Я возлагала все свои несчастья на ее плечи. Но мне предстояло узнать, что любые реальные ошибки, которые она совершала, бледнели по сравнению с несправедливостями, которые ей пришлось вытерпеть в прошлом.
Книга интересная, но местами было жутко от того, что там творили с детьми. И это только из того, что дошло по воспоминаниям приемышей, а какие издевательства были в стенах заведения на протяжении двухсот лет даже представить страшно. 5/5